Духовный судит обо всём
«… духовный судит о всем,
а о нем судить никто не может» (1Кор. 2:15)
Одной из причин написания данной статьи является то, что в вопросах практики разбирательства сложных ситуаций и обвинений как отдельных людей в церкви, так и служителей, сформировалось достаточно много «белых пятен», что требует скорейшего решения. Вопрос касается наличия свидетелей при разбирательстве различных ситуаций при обличениях или обвинениях. Медлительность и неясность в этих важных вопросах может стоить невероятно дорого и принести много зла, о чём говорил еще Соломон: «Соблюдающий заповедь не испытает никакого зла: сердце мудрого знает и время и устав; потому что для всякой вещи есть свое время и устав; а человеку великое зло от того, что он не знает, что будет; и как это будет — кто скажет ему?» (Еккл. 8:5-7).
Сразу хочу отметить одну деталь: представленное в этой краткой статье рассуждение, занимающее моё сердце и разум уже не первый год, не является учебным материалом по формированию церковной дисциплины и других важных вопросов жизни церкви — у неё другое назначение. Моё простое желание в том, чтобы обратить внимание на некоторые библейские тексты и выводы, сделанные на основании не совсем правильного их понимания. Ведь потом на основании этих выводов и формируется практика разбора сложных ситуаций в отношениях. В дальнейшем она может всё более приобретать характер формализма, избирательности и субъективности.
Полагаю, будет разумным озвучить некоторые важные вопросы по данной теме, выходящие за границы этого небольшого исследования:
- какие критерии указывают на необходимость разбирательства;
- в каких случаях церковь в лице служителей не должна вмешиваться;
- как отличить справедливый суд от субъективного мнения или предвзятости;
- какой оптимальный порядок (схема) рассмотрения обвинения;
- как быть, если два (три, пять…) служителя получили разные откровения;
- как проверить эти полученные откровения (механизм);
- как быть, если свидетели говорят противоположные вещи;
- есть ли необходимость рассматривать анонимные жалобы;
- как быть с теми фактами, что открылись во время исповеди и служитель не имеет права
озвучить имена подобных свидетелей.
В Писании, как Ветхом, так и в Новом Заветах, есть немало важных заявлений, касающихся вопросов обвинений и разбирательства непростых ситуаций в отношениях между людьми. Некоторые из них звучат почти радикально, а порой выражают противоположные мнения. К примеру «не судите и не будете судимы…» (Мф. 7:1) предполагает практически запрет на подобные поступки. Однако слова апостола вносят некоторое уточнение «не судите никак прежде времени…» (1 Кор. 4:5), предполагая такую возможность для жизни церкви в свете откровения от Господа. Другие же слова Спасителя допускают возможность некоего суда, но только в свете библейской праведности: «…судите судом праведным» (Иоан. 7:24). Некоторые же тексты выражают весьма принципиальную позицию к согрешившим: «…я писал вам не сообщаться с тем, кто, называясь братом, остается блудником, или лихоимцем, или идолослужителем, или злоречивым, или пьяницею, или хищником; с таким даже и не есть вместе. Ибо что мне судить и внешних? Не внутренних ли вы судите?» (1 Кор. 5:11,12). Список можно продолжить, так как он не совсем короткий. Полагаю, будет правильным постараться более внимательно рассмотреть эти вопросы и разобраться в них.
Первое, что важно для себя уточнить, — это то, что Библия имеет в виду под словом «суд или судить», так как даже в приведённых выше текстах эти слова употребляются в разном значении. Речь не идёт о праве человека выносить конечный вывод (суд), обрекающий на вечную будущность, так как это право только у Господа. Нам важно увидеть применение этого слова в значении «разбирательство, объективное исследование», что и должно привести к принятию ясного решения разумными людьми (1 Кор. 6:4-5). В этом случае нам просто невозможно это сделать без ясно выраженных рекомендаций в речах Христа и апостолов, принимая во внимание точку зрения ветхозаветных текстов Писания.
Второй важный элемент исследования касается вопроса наличия свидетелей при разбирательстве различных ситуаций: кем они должны быть, как много их должно быть и вопрос доверия к ним, так как лжесвидетелей в истории просто море… В силу поставленных вопросов нам стоит выделить некоторые ситуации в отношениях, где для исследования требуется наличие свидетелей, которые могут быть, к сожалению, и лживыми: «Восстали на меня свидетели неправедные: чего я не знаю, о том допрашивают меня» (Пс. 34:11), что также ярко видно в истории предания смерти Навуфея (3 Цар. 21:10,13). В связи с этим возникает не простой вопрос: как может невиновный человек защититься от лживых свидетелей, за которыми стоит чья-то порочная власть и сила, но формально вся процедура суда сохраняется и «свидетели» представлены? Призыв, который в сути своей правильный, что нужно уповать на Господа и Он «выведет твою правду», как говорит Давид (Пс. 36:5-6), не всегда приводит к ощущению защиты и оправдания невиновного, и причин тому мы часто не знаем.
Хочу также отметить, что вопрос наличия свидетелей при обвинении или оправданиях не всегда касался присутствия людей. Свидетелями могли выступать «небо и земля» (Втор. 30:19, 31:28), постельные принадлежности после первой брачной ночи (Втор. 22:13-17), видимые святыни смерти Христа на кресте (1 Иоан. 5:8) и даже культурные или национальные особенности людей: «Из них же самих один стихотворец сказал: "Критяне всегда лжецы, злые звери, утробы ленивые". Свидетельство это справедливо. По сей причине обличай их строго, дабы они были здравы в вере» (Тит 1:12,13).
Свидетельствовать может лично Сам Бог-Отец, обнаруживая «скрытое во мраке», что ярко видно в отношении Ахана, сына Хармия и того, что он сделал (Ис. Нав. 7 глава), а равно и во многих других случаях, описанных в Библии. Это делает и Дух Святой во времена Церкви, как в случае с Ананией и Сапфирой (Деян. 5:1-4) и др., что само по себе уже не может подвергаться сомнениям или искательством дополнительных свидетелей. К этому же относится и служение духовных даров, раскрывающих различные ситуации, что исключает человеческое вмешательство и не требует земных свидетелей. Не менее важна точка зрения Христа, обвинённого фарисеями: «Тогда фарисеи сказали Ему: Ты Сам о Себе свидетельствуешь, свидетельство Твое не истинно. Иисус сказал им в ответ: если Я и Сам о Себе свидетельствую, свидетельство Мое истинно; потому что Я знаю, откуда пришел и куда иду; а вы не знаете, откуда Я и куда иду. Вы судите по плоти; Я не сужу никого. А если и сужу Я, то суд Мой истинен, потому что Я не один, но Я и Отец, пославший Меня. А и в законе вашем написано, что двух человек свидетельство истинно. Я Сам свидетельствую о Себе, и свидетельствует о Мне Отец, пославший Меня» (Иоан. 8:13-18). В подтверждение истинности Иисус приводит не совсем привычные для многих аргументы. Отвергать их опасно. К тому же Он несколько раз назван в книге Откровение Свидетелем верным (Откр. 1:5) и др.
Первый вопрос касается некоей «процедуры» представления обвинения. За какие преступления или ошибки (критерии для разбирательства) необходимо присутствие свидетелей как знакомых с ситуацией, так и просто присутствующих при обвинении? Вопрос далеко не праздный и требует внимательного рассматривания. Обычно в таких случаях многие просто ссылаются на ветхозаветные предписания по вопросу свидетелей, при этом не очень затрудняя себя пониманием этих предписаний. Игнорировать их нельзя, так как подобная практика упоминается и в новозаветное время, а вот разобраться с этим необходимо, поскольку немало ветхозаветных принципов и правил претерпели изменения, о чём много сказано как в «нагорной речи» Христа (Мф. 5 глава), так и в апостольских письмах.
Итак, присмотримся ближе к процессу обвинения и вынесения решения, опираясь на представленные тексты Писания: Чис. 35:30; Втор. 17:2-6,8-10; 19:15-19. Причиной для начала разбирательства мог быть просто слух о произошедшем из чьих-то уст, что требовалось тщательно исследовать, найти подтверждение или опровергнуть, что делало свидетелей очень важной частью процесса исследования. Общий процесс разбирательства во всех приводимых в Ветхом Завете случаях выглядел так: свидетели представали перед теми, кто должен был разобраться в ситуации и принять решение. Процесс мог начаться и при одном свидетеле, но выносить решение при одном было нельзя. Стоит отметить, что не свидетели принимали решение, а священники, особенно если вопрос оказался трудным для старейшин (Втор. 17:8-10). Могло случиться и так, что сами свидетели становились обвиняемыми в процессе объективного исследования священниками (явно не одним). Заповедь «не лжесвидетельствуй» имела более широкий спектр применения и не была ограничена наличием свидетелей.
Сам механизм расследования, задаваемые вопросы и возможные другие способы исследования в Законе не описаны. Чтобы не случилось поспешных решений, которые реально могли иметь место, Господь утвердил для народа принцип убежища. Чтобы просто так человек не подвергся обвинениям и смерти, в Израиле по указанию Господа были построены «города-убежища» для более объективного разбирательства совершивших преступление убийства на предмет обстоятельств и мотива убийства (Чис. 35:6,10-12). Такое количество городов говорит о том, что ошибки в вынесении приговоров могли измеряться большим числом. Интересен также факт того, что по смерти «великого священника» (Чис. 35:28) совершивший убийство мог беспрепятственно возвратиться домой. Некий образ современной амнистии.
Говоря об этих вопросах, стоит отметить одну важную деталь: свидетели были необходимы только при узком перечне преступлений, которые предусматривали смерть в наказание: это намеренное убийство ближнего и осознанный призыв к служению иным богам, отрекаясь от Бога (Втор. 17:2-3; 19:11-12). В Писании нет других указаний к разбирательству, где необходимы были свидетели. Помня о том, что количество заповедей в законе, которые регулировали отношения с Богом и людьми, было огромным — это важная деталь для сохранения общества от многочисленных ненужных процессов. Духовная и царская власть в дальнейшем «расширили» эти требования, присоединив к ним хуления на царя, на закон и храм (3 Цар. 21:10,13; Деян. 6:12-13), чего в предписаниях Моисея не было. К сожалению, эта деталь не учтена в наше время, что породило как явно ненужные разбирательства, так и не позволила произвести библейское исследование к принятию разумного решения.
Стоит также рассмотреть важный текст из послания к Евреям: «… отвергшийся закона Моисеева, при двух или трех свидетелях, без милосердия [наказывается] смертью» (Евр. 10:28). Помня о том, что апостол Павел был хорошо осведомлён о законе и отеческих преданиях, важно увидеть особую деталь в представленном тексте: он указывает не только на то, что человек отрекался ранее, но и на то, что он это сделал при свидетелях в присутствии тех, кто и должен был потом принять решение о предании смерти. Деталь важна, так как она предполагает возможность выражения своего глубокого покаяния в нарушениях (при свидетелях и судьях) и возможность исправления, хотя и высокой ценой. В Законе это очень чётко не проговорено, но это не противоречит самому духу Писаний и дальнейшему опыту. К примеру, ситуация с нечестивым царём Ахавом, убийцей Навуфея, которому Господь явил милость (3 Цар. 21:19,27-29). На эту деталь также необходимо обратить внимание, так как она нередко остается «за кадром», но очень важна и не раз ещё пригодится нам в жизни, при рассмотрении сложных ситуаций.
При всём этом хочу упомянуть один весьма показательный случай, который не поддерживает принятой позиции по количеству свидетелей, по сути утверждая исключения из общего правила. Это касается истории из жизни Мардохея, который был единственным свидетелем замысла евнухов на убийство царя Артаксеркса (Есф. 2:21-23). Это, однако, не явилось основанием для пренебрежения его свидетельством, но и не исключило дальнейшего расследования. Впрочем, кто-то может сказать, что это не касалось закона, утверждённого Богом для Израиля. Однако Мардохей, достойный сын своего народа, хорошо знал, что может быть с ним, если не найдётся подтверждения его словам. Думаю, мы тоже это знаем.
В связи с этим есть небольшая ремарка к данной истории и не только к ней. Насколько мы можем в полной мере перенести в новозаветную эпоху принципы, принятые для суда в ветхозаветное время, впрочем, как и многие другие принципы и сам опыт жизни того времени? Как человек, давно изучающий Писание, я достаточно хорошо осведомлён, насколько некоторые лидеры в церквях могут быть избирательны в подобных переносах, что не делает им чести.
Итак, что мы можем увидеть в этих вопросах для формирования опыта жизни и устройства уже в современной церкви. Ответы, или большую часть из них, мы сможем найти в пасторских посланиях апостола Павла к Тимофею, так как это касалось понимания жизни церкви: «…чтобы, если замедлю, ты знал, как должно поступать в доме Божием, который есть Церковь Бога живаго, столп и утверждение истины» (1 Тим. 3:15).Единственным текстом, прямо говорящем о принципе разбирательства являются слова апостола к Тимофею:«Обвинение на пресвитера не иначе принимай, как при двух или трех свидетелях… Пред Богом и Господом Иисусом Христом и избранными Ангелами заклинаю тебя сохранить сие без предубеждения, ничего не делая по пристрастию» (1 Тим. 5:19,21).
Для правильного понимания представленной практики, исходя из этого конкретного текста, необходимо прояснить некоторые детали. Первое. Апостол говорит только об обвинениях на пресвитера, что ограничивает круг подобной практики, что может нам не совсем понравиться. Второе касается самого обвинения на пресвитера, то есть некоего перечня обвинений, чтобы не поощрять разные фантазии и странные требования, заполняя жизнь церкви бесконечными ненужными разборками (1 Тим. 6:4-5). Апостол, как я уже говорил ранее, знал этот приводимый им принцип из Закона, а также перечень обвинений, которые требовали свидетелей: это были вопросы убийства и призыв к отступничеству от Бога. Третье. Построение представленного текста говорит не столько о том, что свидетели необходимы для подтверждения самого обвинения, но по большей части только факта высказанного обвинения, как и в истории с «обличением» согрешившему брату (Мф. 18:16), о чём ниже напишу подробнее. Роль свидетелей в этом случае сводилось к тому, чтобы потом обвинитель или обвинители не отказались от своих слов или не исказили их, представив что-то по-новому. Сегодня это могут быть аудио- и видеозапись, а также письменный документ. Четвёртое. Обвинение представлялось не неограниченному кругу лиц, а конкретному руководителю, как старшему по званию и положению, имеющему право на принятие решений.
В силу того, что само обвинение могло оказаться совершенно выдуманным или только частично имеющем место, оно требовало исследования. После выслушанного Тимофей, как руководитель, должен был принять решение либо о назначении расследования с понятными задачами и полномочиями, либо отказать обвинителям, имея на это какое-то своё откровение или другую форму ясности ситуации. Каким инструментарием для оценки обвинений и принятия решения должен был пользоваться Тимофей, в послании не прописано, что также стоит отметить. При этом апостол настоятельно просит, даже заклинает его не формировать «предубеждения» в отношении обвинителей или обвиняемого пресвитера «ничего не делая по пристрастию». Это очень ценные напоминания, но они опять же не говорят о процессе разбора обвинения, а только о состоянии сердца самого Тимофея (как и нашего) по отношению к обвинителям или обвиняемому. Единственное, на что мы в этом случае можем ссылаться, — это только то, что Тимофей, как руководитель и пастор, мог иметь (или уже имел) достаточно знания и опыта для решения этих вопросов. Это тем более важно, так как Павел настаивает на том, чтобы Тимофей «согрешающих обличал пред всеми», то есть публично (1 Тим. 5:20). Как должен был Тимофей публично обличать согрешивших, если эти согрешения не рассмотрены при свидетелях? Они действительно нужны во всех случаях согрешений, как служителей, так и членов церкви? Оснований для этого нет. Так можно дойти до полного непонимания сути евангелия, пасторской заботы и библейских запретов. Однако при неверном понимании роли свидетелей и расширения их «полномочий» мы с большой долей уверенности придём к массовым пренебрежениям и даже запретам библейского обличения.
Второй раз апостол Павел говорит о свидетелях в рамках посещения церкви в Коринфе: «В третий уже раз иду к вам. При устах двух или трех свидетелей будет твердо всякое слово» (2 Кор. 13:1). При этом апостол никак не поясняет, кого (или что) он имеет ввиду, употребляя эти слова о свидетелях. В силу этого пытаться внести собственное толкование в пользу необходимости свидетелей по многим вопросам, особенно в нашем субъективном понимании, будет явно некорректным и даже неразумным действием.
Есть еще один важный текст, призывающий нас к объективному разбирательству, — это слова Христа: «Если же согрешит против тебя брат твой, пойди и обличи его между тобою и им одним; если послушает тебя, то приобрел ты брата твоего; если же не послушает, возьми с собою еще одного или двух, дабы устами двух или трех свидетелей подтвердилось всякое слово; если же не послушает их, скажи церкви; а если и церкви не послушает, то да будет он тебе, как язычник и мытарь» (Мф. 18:15-17).
Сразу хочу отметить, что это достаточно непростой текст, хотя таковым не кажется. Еще в реже он пользуется мотивом для действий у многих христиан, а тех, кто «дошёл до конца», видимо, совсем немного. Отправная точка в данном тексте говорит о факте уже состоявшегося согрешения некоего брата, которое стало уже известно и понятно именно как согрешение. Поэтому самая главная мысль текста не в том, чтобы доказать этому брату его виновность (она известна) представив свидетелей, а в том, чтобы привести его к покаянию и «приобрести брата». Это прежде всего вопрос милости, а не суда. Отношение к брату меняется только потому, что он все усилия обличающих просто проигнорировал. Предписанное Христом важно рассмотреть, как принцип помощи, а способы его осуществления в различные времена могут изменяться. В силу этого нам стоит ближе присмотреться к тексту, чтобы автоматически не перенести всё в жизнь современной церкви.
Первое. Данное установление Христа прозвучало еще до создания новозаветной церкви и имело более ветхозаветный правоприменительный характер действий в вопросах согрешения. Как известно, церковь Христова возникла в день Пятидесятницы. Безусловно, больше всего нас побуждает перенести практику свидетелей в наше время именно употребление слова «церковь» в этом тексте. Стоит отметить, что в Писании слово «церковь» и «собрание» имеют одно значение, что весьма заметно при сопоставлении текста из Псалма 21 и того, как его передает апостол Павел (сравните Пс. 21:23 и Евр. 2:12). Поэтому слова Христа в приведенном тексте не говорят о церкви в нашем современном понимании, а имеют в виду просто некое собрание. Второе. Слова «брат твой»описывает достаточно близкого нам человека, а не просто весьма широкий круг неназванных людей, что важно для понимания дальнейших действий. Третье. Есть одна сложность, о чём многие современные служители знают из многолетнего опыта. История согрешения брата не указана: это было сделано публично (есть свидетели), было в личном общении с этим братом или в узком кругу каких-то людей либо вообще за пределами церковных стен? Четвёртое. Нет ясности в том, какова глубина или тяжесть согрешения, ведь некоторые согрешения и последующие исправления Писание предлагает решать молитвенным способом (1 Ин. 5:16). Пятое. Каким образом это согрешение стало известно: это кто-то ему сказал, но просил не указывать его имя; это может быть информацией, полученной во время исповеди; это согрешение открыто Духом Святым и так далее. Может оказаться так, что видимых свидетелей может и не быть. Собственно, сами свидетели были необходимы, согласно указаниям Моисея, только при определённых преступлениях, о чём выше уже говорилось. Теряет от этого разбирательство свою силу? Нет!
Очередная сложность наступает при дальнейшем рассмотрении, когда потребуются свидетели, которых нужно взять с собой. Некий предлагаемый выбор «одного или двух»указывает больше на то, что они не являются свидетелями согрешения, так как наличие «одного» свидетеля в законе не допускалось. Согласно анализу представленного текста, это не свидетели согрешения (оно уже известно), и их роль в другом: они просто должны подтвердить усилия по приведению согрешившего человека в порядок, а также подтвердить сам факт обличения и отказ согрешившего признать это обличение. Другой роли для них в этом тексте не предусмотрено. Слова «если же не послушает их» не имеют отношения к личному свидетельству согрешения, но относятся к увещанию для покаяния согрешившего.
В продолжение процесса появляется и очередная трудность: когда этот брат дойдёт до церкви, будь то всё общество или некий выбранный орган, как должен выглядеть его рассказ? Если иметь ввиду новозаветную церковь, как тогда ему, руководствуясь этими рекомендациями, представлять ситуацию, если он не может назвать свидетелей, или есть только один свидетель, или их вообще нет, а проблема согрешения есть? Свидетели же, которых он приглашал, засвидетельствуют только факт обличения и непослушания. Сама же церковь, если только это не было публичным согрешением при всей церкви, также не может выступить свидетелем согрешения. Её задача будет в том, чтобы выразить свою позицию к нераскаянному греху.
Однако, если всё же допустить мысль о том, что представленные «один или два» свидетеля есть свидетели согрешения и поэтому они обличали согрешившего, у нас возникают весьма серьёзные трудности для понимания святости и чистоты церкви. Словосочетание «не послушает церкви», как и такое же словосочетание в отношении свидетелей, стоит тогда расценивать как то, что церковь в совокупности своих членов также являлась свидетелем этого известного согрешения. Однако она по какой-то причине молчала, ожидая некой развязки этой истории, дожидаясь, когда пройдут эти промежуточные действия брата и свидетелей (да и пройдут ли?). Если она свидетель согрешения, она призвана принимать решения не зависимо от того, пойдёт ли униженный брат обличать обидчика или нет. В этом случае мы выставляем новозаветную церковь в очень странном свете.
Если необходимы именно свидетели согрешения, а их нет, вправе ли церковь тогда вообще рассматривать это дело? Судя по современным реалиям, общество (или избранный Совет) скорее всего устранится, чтобы не нажить неприятностей с земным законом или возможными влиятельными членами церкви, друзьями согрешившего. И формальная причина для отказа найдётся: двух или трёх свидетелей согрешения ведь нет, хотя есть другие свидетельства. Подобная позиция может далеко куда завести как отдельного христианина, так и всю церковь.
И последнее. Если согрешивший не послушает церкви, он должен стать для брата «как мытарь и язычник»,что было более понятно еврейскому сознанию, имеющему свою позицию к язычникам того времени.Еще раз отмечу, что это предписание носило более ветхозаветный характер, затрагивая общество того времени. Новозаветные церкви в своём большинстве состояли из язычников, и подобное отношение к согрешившему (как язычнику) будет им явно непонятным. И ещё один вопрос: как церковь должна отнестись к согрешившему и отказавшемуся покаяться? Из текста этого не видно, что объясняется тем, что Христос говорил не к церкви (обществу) того времени, а к человеку, который хотел справедливого разбирательства и должен был понимать этот процесс. Что же касается позиции новозаветной церкви в вопросах дисциплины по отношению к согрешившим, то она ясно представлена апостолом Павлом (2 Фес. 3:14 и др.).
Сам апостол Павел также говорит о своём опыте в подобных ситуациях: «Ибо от [домашних] Хлоиных сделалось мне известным о вас, братия мои, что между вами есть споры…» (1 Кор. 1:11); «Ибо, во-первых, слышу, что, когда вы собираетесь в церковь, между вами бывают разделения, чему отчасти и верю» (1 Кор. 11:18). Павел не указывает на конкретную личность в первом примере, а во втором вообще не указывает источник. Не уверен, что подобное отношение в наше время не произвело бы различной критики. Он серьёзно обличает церковь в Коринфе в нарушении Причастия, не представивши при этом конкретных свидетелей. Как так можно говорить и поступать в свете некоторых наших представлений о разбирательстве в столь серьёзных вопросах, имеющих печальные последствия для многих в церкви???
Однако он не первый раз так поступал, что заметно и в других ситуациях: «Есть верный слух, что у вас [появилось] блудодеяние, и притом такое блудодеяние, какого не слышно даже у язычников, что некто [вместо] [жены] имеет жену отца своего. И вы возгордились вместо того, чтобы лучше плакать, дабы изъят был из среды вас сделавший такое дело» (1 Кор. 5:1,2). Стоит ли верить слухам, без конкретно представленных свидетелей? Он выговаривает всей церкви, обличая их в гордыне, подтверждая, однако, что сам он этого не видел, так как его в это время там не было. Не менее удивляет и его решение, которое он, похоже, ни с кем не обсуждал, действуя в рамках своих полномочий от Господа: «А я, отсутствуя телом, но присутствуя [у вас] духом, уже решил, как бы находясь у вас: сделавшего такое дело, в собрании вашем во имя Господа нашего Иисуса Христа, обще с моим духом, силою Господа нашего Иисуса Христа, предать сатане во измождение плоти, чтобы дух был спасен в день Господа нашего Иисуса Христа» ( 1Кор. 5:3-5). Это уже явно не по-современному... А можно ли и нужно ли советоваться с теми, кто возгордился? Ситуация ухудшалась как стремительно распространяющаяся закваска, что очень хорошо понимал апостол, но не спешили понимать коринфяне, как и немало современных служителей церкви (1 Кор. 5:6-7). В связи с этим хочу вновь отметить, что в жизни новозаветной церкви встречаются немало ситуаций, где ничего доказывать не нужно, так как грех виден очень хорошо, а духовный опыт многих лидеров помогает разобраться с тем, что не всегда видимо всей церкви (Рим. 16:17-18; 2 Тим. 4:1-4; Евр. 12:15). И да поможет нам Господь хранить не только себя, но и порученных нам людей и даже церкви (1 Тим. 4:16).
Какой вывод можно сделать, опираясь на представленные тексты по данному вопросу, чтобы понять практику необходимости «свидетелей» для разрешения различных непростых ситуаций?
1. Хорошо, когда есть доверие к тем, кто поставлен разбираться с подобными вопросами и кто имеет власть принять решение, даже не обсуждая его со всем обществом, если ситуация того требует (1 Кор. 5:3-5);
2. Хорошо, когда избираются люди, способные решать дела «не по взгляду очей и не по слуху ушей» (Ис. 11:3) без «предубеждения и пристрастия»;
3. Хорошо, когда кроме административного и духовного опыта, есть и откровение Духа, открывающего «сокрытое во мраке» (1 Кор. 4:5; Иоан. 7:24), даже если нет свидетелей;
4. Хорошо, когда мы принимаем решения не под влиянием обиженных чувств или уязвлённого самолюбия в поисках «своего» (Флп. 2:21), а руководствуемся истинным благом церкви, не нарушая при этом библейской этики отношений и служения;
5. Хорошо, когда современная церковь имеет ясные прописанные правила в вопросах этики отношений, особенно к служителям.
С уважением,
епископ Павел Желноваков