Евангелист Матфей передаёт нам один из эпизодов жизни Христа, который своей обнаженностью приводит в некоторое необычное волнение, а некоторых — в не меньшее удивление и даже смущение. Речь идёт о молитве Христа в Гефсиманском саду: «Тогда говорит им Иисус: душа Моя скорбит смертельно; побудьте здесь и бодрствуйте со Мною. И, отойдя немного, пал на лице Своё, молился и говорил: Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия; впрочем не как Я хочу, но как Ты» (Евангелие от Матфея 26:38-39); «Еще, отойдя в другой раз, молился, говоря: Отче Мой! если не может чаша сия миновать Меня, чтобы Мне не пить ее, да будет воля Твоя» (Евангелие от Матфея 26:42).
Первое, что обычно приходит на ум, это громкое: «Нет, Иисус просто не мог ни на мгновение отказаться от исполнения воли Отца, а тем более —просить об этом!». А Он и не отказывался, а потому не нуждается в нашей защите и неуместных попытках оправдать Его в том, в чём Он никогда не был виновен. Размышляя над этим непростым текстом, делаю это не с позиции некоего сомнения в величии Христа и Его безусловного послушания Отцу, а с позиции желания оказать помощь тем, чьё сердце и разум смущены этим эпизодом.
О, если бы это был единственный текст, что в состоянии встревожить разум богоискателя! Как-то необычно звучит и другой текст из Святого Писания: «Он, во дни плоти Своей, с сильным воплем и со слезами принес молитвы и моления Могущему спасти Его от смерти; и услышан был за [Своё] благоговение; хотя Он и Сын, однако страданиями навык послушанию (выделено мною),и, совершившись, сделался для всех послушных Ему виновником спасения вечного» (Евреям 5:7-9). Разве Он когда-либо имел сложности с послушанием Отцу или не был совершенен в этом вопросе? Впрочем, можно предположить, что апостол Павел хотел сказать нечто другое, но так получилось… А, может, недобросовестные переписчики Писания допустили досадные ошибки и не имели мужества признаться в этом и исправить допущенное? Однако подобные допущения, как безосновательные, не делают нам чести. Одно можно сказать точно, читая подобные тексты: они бросают нам вызов, побуждая мужественно приблизиться к тайне креста и страданий, связанных с нашим искуплением.
Прежде всего, хотелось бы, как это говорят юристы, определиться с понятийным аппаратом. Вопрос касается молитвы Христа или, точнее, Его слов о чаше. Что имелось или могло иметься в виду? Может быть, ключ к правильному пониманию этого текста будет крыться именно в понимании слов о чаше?
Обычно мы понимаем это как саму идею искупления в его апогее — распятии на кресте. Пожалуй, верно будет сказать, что это и «да», и «нет». Если Христа, вдруг, испугал на мгновение ужас креста, так как Он обладал человеческой природой, нам придётся полностью исказить богословие о тайне Его Личности. Да, Он был истинным человеком, но не был грешным человеком, а страх — это черта согрешившего человека. Немыслимо предположить, что Христос обладал пусть даже небольшой, но всё же частью грешной природы человека.
Предположим другой вариант возможного объяснения этого эпизода: Христос не очень хотел исполнить волю Своего Отца в силу некоего не грешного страха. Однако это не только странное, но и глупое предположение. Все евангелисты говорят о глубокой и мощной в своём спокойствии позиции Христа в отношении Его прихода в мир. Он никогда не скрывал, что Его цель — спасти мир, и единственный способ для этого — умереть за грехи и преступления людей. Он всегда говорил об этом без тени страха или смущения. И даже когда горячий Пётр попытался в человеческом сострадании опротестовать Его миссию, Он ответил резким отказом и обличением. Он знал, что был рождён, чтобы умереть за мир! Свидетельств этому в Евангелиях столь много, что привести их не представляется возможным, тем более что читающие Евангелия знают об этом.
И всё же в тот памятный вечер в саду Он обратился к ученикам с необычной просьбой: «Душа Моя скорбит смертельно; побудьте здесь и бодрствуйте со Мною» (Евангелие от Матфея 26:38). А когда они не смогли исполнить Его просьбу, Он с печалью выговорил им. О чём же скорбела Его душа? О приближающейся смерти? Но Он пришёл ради этого! Более того, Он хотел этого: «Огонь пришёл Я низвести на землю, и как желал бы, чтобы он уже возгорелся! Крещением должен Я креститься; и как Я томлюсь, пока сие совершится» (Евангелие от Луки 12:49-50). О чём же Он скорбел, что даже учеников просил быть с Ним в эти непростые мгновения? И как всё это связано с молением о чаше? Вопросы можно продолжить, но будет разумнее начать искать ответы на них.
Первое, на что хочется обратить внимание, — откровение о том, что Христос призван быть жертвой за грехи мира: «Но Он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши; наказание мира нашего [было] на Нем…» (Исаия 53:5); «На другой день видит Иоанн идущего к нему Иисуса и говорит: вот Агнец Божий, Который берёт [на Себя] грех мира». (Евангелие от Иоанна 1:29); «Он же однажды, к концу веков, явился для уничтожения греха жертвою Своею... так и Христос, однажды принеся Себя в жертву, чтобы подъять грехи многих…» (Евреям 9:26,28).
Итак, согласно утверждению Святого Писания, Он пришёл в этот мир, чтобы стать жертвой пред Богом. Это очень важная деталь для размышления в попытке найти ответ на волнующие вопросы. Каковы же были требования Бога как к жертве за грех, так и к процессу принесения этой жертвы? «Скажи Аарону и сынам его: вот закон о жертве за грех… это великая святыня» (Левит 6:25); «Ибо если кровь тельцов и козлов и пепел телицы, через окропление, освящает осквернённых, дабы чисто было тело, то кольми паче Кровь Христа, Который Духом Святым принёс Себя непорочного Богу, очистит совесть нашу от мёртвых дел для служения Богу живому и истинному!» (Евреям 9:13-14).
Жертва за грех — это великая святыня, а потому в случае с Христом Он совершил это Духом Святым. А как же быть с тем, что произошло с Христом в эти долгие часы унижения и избиений? Думаю, вопрос стоит построить по- другому: можем ли мы найти в Ветхом Завете, заложившем основания к пониманию жертвы, мысль о том, что жертву прежде необходимо было избить, привести в состояние крайнего утомления и душевной боли? Задача будет непосильной даже для откровенных скептиков и противников Писания: этого просто нет в Библии! Однако ни для кого не секрет, какому насилию был подвержен Христос и что Он пережил до распятия и за долгие шесть часов на кресте. Душа содрогается от жестокости палачей и продажности религиозных лидеров того времени.
Размышляя о жертве, как-то не получается предположить, что предательство Иуды, отречение Петра, разбежавшиеся ученики, рёв обезумевшей толпы, оскорбления и оплевания нечистых людей были необходимой частью принесения жертвы. Что бы было, если бы в эпоху Ветхого Завета на приносимую жертву кто-то позволил произносить хуления и плевать на неё? Разве так можно было обращаться со святыней? Конечно, нет! Задача жертвы была в том, чтобы принести избавление от грехов, принести прощение. Однако для этого было достаточно пролития крови, без каких-либо издевательств над жертвой: «Ибо Моисей, произнеся все заповеди по закону перед всем народом, взял кровь тельцов и козлов с водою и шерстью червленою и иссопом, и окропил как самую книгу, так и весь народ, говоря: это кровь завета, который заповедал вам Бог… Да и все почти по закону очищается кровью, и без пролития крови не бывает прощения (выделено мною)» (Евреям 9:19-22).
Святое Писание ясно говорит о том, что Христос пришёл выполнить волю Отца в спасении человечества: «ибо невозможно, чтобы кровь тельцов и козлов уничтожала грехи. Посему [Христос], входя в мир, говорит: жертвы и приношения Ты не восхотел, но тело уготовал Мне. Всесожжения и [жертвы] за грех неугодны Тебе. Тогда Я сказал: вот, иду, [как] в начале книги написано о Мне, исполнить волю Твою, Боже» (Евреям 10:4-7).
Однако, как уже было сказано выше, воля Бога в отношении жертвы не предполагала издевательств над жертвой. И что же, мы имеем противоречие в воле Бога в процессе истории? Конечно, нет! Воля Божья представляется как некое заведомое определение событий или как нечто, позволяющее произойти неким событиям. Трудно представить, чтобы Отец определил такие страдания Своему Сыну как принципиальное Своё желание от вечности: «…зная, что не тленным серебром или золотом искуплены вы от суетной жизни, преданной вам от отцов, но драгоценною Кровию Христа, как непорочного и чистого Агнца, предназначенного еще прежде создания мира (выделено мною), но явившегося в последние времена для вас…» (1 Петра 1:18-20). Полагаю, что нет. Как же тогда быть с молением о чаше? Чтобы ещё ближе подойти к возможному ответу, не стоит забывать, что человеческая природа Христа была святой и что Он также не потерял Своей святой божественной природы в преддверии Голгофы.
То, что происходило в тайне принесения жертвы за грех на кресте представлено в Библии до боли обнажённой истиной: вопли обезумевших в своей злобе людей, предательство, оставленность Отцом и боль этого одиночества в соединении с физической болью, невероятная близость и тяжесть греха мира и проклятие закона. Это было нечто большее, чем принесение жертвы, что не могло не сотрясать душу смертельной скорбью. Для святости всегда нелегко смотреть на зло, а для Его святости тем более: «Чистым очам Твоим не свойственно глядеть на злодеяния, и смотреть на притеснение Ты не можешь…» (Аввакум 1:13).
Как чувствуем себя мы, когда нам приходится испытывать несправедливые обвинения, предательство друзей или просто соприкасаться с откровенной грязью? Думаю, что не очень. Полагаю, что именно это представлялось пред взором Христа в молитве в Гефсиманском саду.
Христос пришел принести Себя в жертву, но в эту жертву вошло нечто большее: Он стал жертвой в атмосфере ненависти и религиозной озлобленности, что ещё более раскрывает Его любовь к Отцу и мятежному обманутому человечеству: «Но Бог Свою любовь к нам доказывает тем, что Христос умер за нас, когда мы были ещё грешниками» (Римлянам 5:8).
Чем было вызвано то, что страдания Христа приняли в себя больше, чем может нам представиться? Было ли это результатом многосотлетнего пренебрежения и ненависти к Богу со стороны мира и евреев, разрешения диаволу прикоснуться к Сыну Божьему или чем-то ещё более неведомым для нас, видимо, так и останется тайной до вечности. Конечно, фильм «Страсти Христовы» позволяет приблизиться к тайне переживаний Искупителя, но не проникнуть в эту тайну. Христос принёс Себя в жертву Богу, а не нам, а потому только Отец знал, о чём просил ночной порою Его Сын, оставленный без поддержки Своих учеников.
И ещё одно замечание, но уже не по тексту. Не будем судить учеников и наполняться «праведным» гневом на народ и вождей Израиля: боюсь, что большая часть из нас, в том числе и я, были в этой орущей толпе… И нам ещё, может, предстоят долгие годы, чтобы память нашей мятежности полностью выветрилась из наших искупленных Его подвигом душ! Может быть, и кому-то из нас представится честь молить Бога о том, чтобы достойно испить свою чашу, как это и произошло в судьбе некоторых учеников Христа: «Но Иисус сказал им: не знаете, чего просите. Можете ли пить чашу, которую Я пью, и креститься крещением, которым Я крещусь? Они отвечали: можем. Иисус же сказал им: чашу, которую Я пью, будете пить, и крещением, которым Я крещусь, будете креститься…» (Евангелие от Марка 10:38-39)
С любовью, молитвой и сердечным состраданием,
Павел Желноваков
2013 г.
Первое, что обычно приходит на ум, это громкое: «Нет, Иисус просто не мог ни на мгновение отказаться от исполнения воли Отца, а тем более —просить об этом!». А Он и не отказывался, а потому не нуждается в нашей защите и неуместных попытках оправдать Его в том, в чём Он никогда не был виновен. Размышляя над этим непростым текстом, делаю это не с позиции некоего сомнения в величии Христа и Его безусловного послушания Отцу, а с позиции желания оказать помощь тем, чьё сердце и разум смущены этим эпизодом.
О, если бы это был единственный текст, что в состоянии встревожить разум богоискателя! Как-то необычно звучит и другой текст из Святого Писания: «Он, во дни плоти Своей, с сильным воплем и со слезами принес молитвы и моления Могущему спасти Его от смерти; и услышан был за [Своё] благоговение; хотя Он и Сын, однако страданиями навык послушанию (выделено мною),и, совершившись, сделался для всех послушных Ему виновником спасения вечного» (Евреям 5:7-9). Разве Он когда-либо имел сложности с послушанием Отцу или не был совершенен в этом вопросе? Впрочем, можно предположить, что апостол Павел хотел сказать нечто другое, но так получилось… А, может, недобросовестные переписчики Писания допустили досадные ошибки и не имели мужества признаться в этом и исправить допущенное? Однако подобные допущения, как безосновательные, не делают нам чести. Одно можно сказать точно, читая подобные тексты: они бросают нам вызов, побуждая мужественно приблизиться к тайне креста и страданий, связанных с нашим искуплением.
Прежде всего, хотелось бы, как это говорят юристы, определиться с понятийным аппаратом. Вопрос касается молитвы Христа или, точнее, Его слов о чаше. Что имелось или могло иметься в виду? Может быть, ключ к правильному пониманию этого текста будет крыться именно в понимании слов о чаше?
Обычно мы понимаем это как саму идею искупления в его апогее — распятии на кресте. Пожалуй, верно будет сказать, что это и «да», и «нет». Если Христа, вдруг, испугал на мгновение ужас креста, так как Он обладал человеческой природой, нам придётся полностью исказить богословие о тайне Его Личности. Да, Он был истинным человеком, но не был грешным человеком, а страх — это черта согрешившего человека. Немыслимо предположить, что Христос обладал пусть даже небольшой, но всё же частью грешной природы человека.
Предположим другой вариант возможного объяснения этого эпизода: Христос не очень хотел исполнить волю Своего Отца в силу некоего не грешного страха. Однако это не только странное, но и глупое предположение. Все евангелисты говорят о глубокой и мощной в своём спокойствии позиции Христа в отношении Его прихода в мир. Он никогда не скрывал, что Его цель — спасти мир, и единственный способ для этого — умереть за грехи и преступления людей. Он всегда говорил об этом без тени страха или смущения. И даже когда горячий Пётр попытался в человеческом сострадании опротестовать Его миссию, Он ответил резким отказом и обличением. Он знал, что был рождён, чтобы умереть за мир! Свидетельств этому в Евангелиях столь много, что привести их не представляется возможным, тем более что читающие Евангелия знают об этом.
И всё же в тот памятный вечер в саду Он обратился к ученикам с необычной просьбой: «Душа Моя скорбит смертельно; побудьте здесь и бодрствуйте со Мною» (Евангелие от Матфея 26:38). А когда они не смогли исполнить Его просьбу, Он с печалью выговорил им. О чём же скорбела Его душа? О приближающейся смерти? Но Он пришёл ради этого! Более того, Он хотел этого: «Огонь пришёл Я низвести на землю, и как желал бы, чтобы он уже возгорелся! Крещением должен Я креститься; и как Я томлюсь, пока сие совершится» (Евангелие от Луки 12:49-50). О чём же Он скорбел, что даже учеников просил быть с Ним в эти непростые мгновения? И как всё это связано с молением о чаше? Вопросы можно продолжить, но будет разумнее начать искать ответы на них.
Первое, на что хочется обратить внимание, — откровение о том, что Христос призван быть жертвой за грехи мира: «Но Он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши; наказание мира нашего [было] на Нем…» (Исаия 53:5); «На другой день видит Иоанн идущего к нему Иисуса и говорит: вот Агнец Божий, Который берёт [на Себя] грех мира». (Евангелие от Иоанна 1:29); «Он же однажды, к концу веков, явился для уничтожения греха жертвою Своею... так и Христос, однажды принеся Себя в жертву, чтобы подъять грехи многих…» (Евреям 9:26,28).
Итак, согласно утверждению Святого Писания, Он пришёл в этот мир, чтобы стать жертвой пред Богом. Это очень важная деталь для размышления в попытке найти ответ на волнующие вопросы. Каковы же были требования Бога как к жертве за грех, так и к процессу принесения этой жертвы? «Скажи Аарону и сынам его: вот закон о жертве за грех… это великая святыня» (Левит 6:25); «Ибо если кровь тельцов и козлов и пепел телицы, через окропление, освящает осквернённых, дабы чисто было тело, то кольми паче Кровь Христа, Который Духом Святым принёс Себя непорочного Богу, очистит совесть нашу от мёртвых дел для служения Богу живому и истинному!» (Евреям 9:13-14).
Жертва за грех — это великая святыня, а потому в случае с Христом Он совершил это Духом Святым. А как же быть с тем, что произошло с Христом в эти долгие часы унижения и избиений? Думаю, вопрос стоит построить по- другому: можем ли мы найти в Ветхом Завете, заложившем основания к пониманию жертвы, мысль о том, что жертву прежде необходимо было избить, привести в состояние крайнего утомления и душевной боли? Задача будет непосильной даже для откровенных скептиков и противников Писания: этого просто нет в Библии! Однако ни для кого не секрет, какому насилию был подвержен Христос и что Он пережил до распятия и за долгие шесть часов на кресте. Душа содрогается от жестокости палачей и продажности религиозных лидеров того времени.
Размышляя о жертве, как-то не получается предположить, что предательство Иуды, отречение Петра, разбежавшиеся ученики, рёв обезумевшей толпы, оскорбления и оплевания нечистых людей были необходимой частью принесения жертвы. Что бы было, если бы в эпоху Ветхого Завета на приносимую жертву кто-то позволил произносить хуления и плевать на неё? Разве так можно было обращаться со святыней? Конечно, нет! Задача жертвы была в том, чтобы принести избавление от грехов, принести прощение. Однако для этого было достаточно пролития крови, без каких-либо издевательств над жертвой: «Ибо Моисей, произнеся все заповеди по закону перед всем народом, взял кровь тельцов и козлов с водою и шерстью червленою и иссопом, и окропил как самую книгу, так и весь народ, говоря: это кровь завета, который заповедал вам Бог… Да и все почти по закону очищается кровью, и без пролития крови не бывает прощения (выделено мною)» (Евреям 9:19-22).
Святое Писание ясно говорит о том, что Христос пришёл выполнить волю Отца в спасении человечества: «ибо невозможно, чтобы кровь тельцов и козлов уничтожала грехи. Посему [Христос], входя в мир, говорит: жертвы и приношения Ты не восхотел, но тело уготовал Мне. Всесожжения и [жертвы] за грех неугодны Тебе. Тогда Я сказал: вот, иду, [как] в начале книги написано о Мне, исполнить волю Твою, Боже» (Евреям 10:4-7).
Однако, как уже было сказано выше, воля Бога в отношении жертвы не предполагала издевательств над жертвой. И что же, мы имеем противоречие в воле Бога в процессе истории? Конечно, нет! Воля Божья представляется как некое заведомое определение событий или как нечто, позволяющее произойти неким событиям. Трудно представить, чтобы Отец определил такие страдания Своему Сыну как принципиальное Своё желание от вечности: «…зная, что не тленным серебром или золотом искуплены вы от суетной жизни, преданной вам от отцов, но драгоценною Кровию Христа, как непорочного и чистого Агнца, предназначенного еще прежде создания мира (выделено мною), но явившегося в последние времена для вас…» (1 Петра 1:18-20). Полагаю, что нет. Как же тогда быть с молением о чаше? Чтобы ещё ближе подойти к возможному ответу, не стоит забывать, что человеческая природа Христа была святой и что Он также не потерял Своей святой божественной природы в преддверии Голгофы.
То, что происходило в тайне принесения жертвы за грех на кресте представлено в Библии до боли обнажённой истиной: вопли обезумевших в своей злобе людей, предательство, оставленность Отцом и боль этого одиночества в соединении с физической болью, невероятная близость и тяжесть греха мира и проклятие закона. Это было нечто большее, чем принесение жертвы, что не могло не сотрясать душу смертельной скорбью. Для святости всегда нелегко смотреть на зло, а для Его святости тем более: «Чистым очам Твоим не свойственно глядеть на злодеяния, и смотреть на притеснение Ты не можешь…» (Аввакум 1:13).
Как чувствуем себя мы, когда нам приходится испытывать несправедливые обвинения, предательство друзей или просто соприкасаться с откровенной грязью? Думаю, что не очень. Полагаю, что именно это представлялось пред взором Христа в молитве в Гефсиманском саду.
Христос пришел принести Себя в жертву, но в эту жертву вошло нечто большее: Он стал жертвой в атмосфере ненависти и религиозной озлобленности, что ещё более раскрывает Его любовь к Отцу и мятежному обманутому человечеству: «Но Бог Свою любовь к нам доказывает тем, что Христос умер за нас, когда мы были ещё грешниками» (Римлянам 5:8).
Чем было вызвано то, что страдания Христа приняли в себя больше, чем может нам представиться? Было ли это результатом многосотлетнего пренебрежения и ненависти к Богу со стороны мира и евреев, разрешения диаволу прикоснуться к Сыну Божьему или чем-то ещё более неведомым для нас, видимо, так и останется тайной до вечности. Конечно, фильм «Страсти Христовы» позволяет приблизиться к тайне переживаний Искупителя, но не проникнуть в эту тайну. Христос принёс Себя в жертву Богу, а не нам, а потому только Отец знал, о чём просил ночной порою Его Сын, оставленный без поддержки Своих учеников.
И ещё одно замечание, но уже не по тексту. Не будем судить учеников и наполняться «праведным» гневом на народ и вождей Израиля: боюсь, что большая часть из нас, в том числе и я, были в этой орущей толпе… И нам ещё, может, предстоят долгие годы, чтобы память нашей мятежности полностью выветрилась из наших искупленных Его подвигом душ! Может быть, и кому-то из нас представится честь молить Бога о том, чтобы достойно испить свою чашу, как это и произошло в судьбе некоторых учеников Христа: «Но Иисус сказал им: не знаете, чего просите. Можете ли пить чашу, которую Я пью, и креститься крещением, которым Я крещусь? Они отвечали: можем. Иисус же сказал им: чашу, которую Я пью, будете пить, и крещением, которым Я крещусь, будете креститься…» (Евангелие от Марка 10:38-39)
С любовью, молитвой и сердечным состраданием,
Павел Желноваков
2013 г.